Холодное дуновение ветра в полупустой комнате, посвистывание его под тяжелой тряпицей - все это навевает скуку, смертную скуку, от которой избавиться практически не возможно. Она разъедает механизмы, убивает тело и память, заставляет уйти в себя, что бы сойти с ума. Это понимают даже те, у кого и жизни-то никогда не было. Может оно и правильно, но не всем же страдать.
Тихий, но ясный скрип будто гонгом пробил над тишиной комнаты. Пластина немного передвинулась.ю оставляя после себя ржавый след. А на ней самой проступили неясные очертания человека с короткой стрижкой, во фраке и с такими добрыми глазами, что любой бы умилился. Человек поморщился, потянулся будто после долго сна и склонив голову на бок, так что бы кончики светлой челки коснулись плеча, проговорил:
- Не тебе деточка об этом говорить.... - после чего изображение померкло, пошло полосами, показывая тем самым, что пора устранять всякого рода помехи. Губы молодого человека двигались, но звук был не слышен, будто слабый, но дотошный до невозможности ветер подхватил слова и унес их так далеко, что не найти, даже если очень захочется. - ... мира суть познать нам дано... остается лишь миг, который.... в этот мир... - обрывки воспоминаний, обрывки слов. Давний электронный библиотекарь наконец нашел того, с кем можно поговорить, кто выслушает, но тот не слышит. Молодой человек обреченно опустил голову и замолк, изредка поглядывая в глаза девушке, стоящей напротив. В ней что-то было. Только что?

Изображение так и осталось нечетким, зато юноша, который словно призрак пластины мучающийся чем-то вдруг встрепенулся, встретившись взором с глазами девушки:
- Я? - он пожал плечами, после чего резко перевел взгляд на потолок и продолжил. - Не знаю... Теперь уже призрак библиотеки! Можете звать меня библиотекарем. - голос звучал нечетка, с какой-то вибрацией, которая давит на барабанные перепонки, словно человек находится под водой либо стоит прямо перед дискотечными колонками, включенными на полную мощность. - это здание мой дом, который уже никогда не будет прежним. А я здесь, как неизвестных хранитель, которому ничего не осталось, как медленно уничтожать самого себя. - его голубые глаза сделались еще более грустными, а по белой, как полотно или даже как высшего качества фарфор, щеке пробежала соленая слеза, которую юноша тут же смахнул небрежным жестом. Хотя, все это было лишь иллюзией, подражанием человеческим чувствам, но ведь за такое время даже машина, программа может научиться чувствовать и переживать. - Чего желаете, госпожа? - голограмма резко взяла себя в руки, даже изображение на пластине стало более четким и не просвечивающимся, а голос более твердым и звонким. Библиотекарь поклонился девушке и уже договорил. - Вы активировали меня. Спасибо! Именно по-этому теперь вы моя хозяйка. Та, кто снова подарил мне жизнь. Под моим контролем находится два надземных и три подземных этажа библиотеки, если мадам что-либо желает, то может просто сказать. Но для полного функционирования недостаточно энергии. Внешние энергоблоки разрушены взрывом. Внутренние резервные не подключены. Могу проводить вас в комнату управления для дальнейшего обзора пространства уцелевшей части библиотеки.

- Уцелевшие книги? - библиотекарь глухо усмехнулся, посмотрел девушке в глаза, будто заглядывая той прямо в душу. Но тут же удовлетворенно отвел взгляд. - Книг больше нет и никогда не будет, бумажный носитель устарел очень давно, все здесь... - тут же подъехала еще одна пластина, она была целая, только мелкие царапины, да зачерненные края напоминали о том, что здание претерпело многое. На пластине начали появляться символы, составлять из себя буквы, изображения. - все здесь. Вся история мира: от самого начала до конца. Картины, книги, музыка. Оно потеряло изначальную форму, остались лишь сухие данные, крупинки потерянной цивилизации.
Никогда не спрашивайте у машины, что она чувствует, как она ощущает себя. Это глупейший вопрос, ведь вы не сможете рассказать, как ощущаете себя человеком. Те же мысли, те же чувства, но они изменены, приправлены программой и скованностью действий. Библиотекарь - это узник, душе которого не суждено быть на свободе. Почему душе? Библиотекарь - это не просто механизм, он способен отступать от заданной программы, он живой, а жизнь не может существовать без такого важного фактора, как душа. В то же время существуют незримые рамки, программа подчинения первому, кто активирует механизм. Этот человек воспринимается как создатель, спаситель, в не зависимости от его менталитета, положения и пола и внешности. Программа просто утверждает это существо в первых строках, не давая библиотекарю потерять себя. Как живой, он должен иметь хоть что-то родное, иначе программа замкнется в круг. А что бы ничего не терять, библиотекарь забывает всех, с кем общался, оставляя лишь данные. Он запирает воспоминания, скидывает их в корзину. Да, восстановить возможно, но что бы не причинять боли, люди (создатели) никогда не открывали библиотекарю его истинную природу, стирали из его памяти всех, кто погиб, что бы механизм не потерял работоспособность:
- Я не знаю имен...точнее, не знаю, что может подойти мне. Невозможно назвать самого себя, когда не знаешь своих качеств. - он повесил голову и не задумываясь присел на корточки. - Вы все равно останетесь моей госпожой. С этим я ничего не могу поделать, так велит мне долг. Куда вас проводить? - голова призрачного человека поднялась, заставляя волосы всколыхнуться светящейся волной, а глаза загореться неподдельным интересом. Все-таки это был первый человек в памяти машины. Это новая жизнь....